По условному центру Москвы проехал тонированый ленд ровер. На условном проспекте непривычно колет ветер. На условной лавочке, единственной сухой, среди многих лежит конкретная, опусташенная маленькая бутылка коньяка с красным перцем внутри и совсем конкретный альбом с фотокарточками.
Целофановая обложка помечена отпечатками пальцев и топорной надписью толстым шрифтом "Universal photos".
Universal photos, врятли представляет, что внутри кто-то сам того не осознавая сделал, если не кино, то что-то очень важное. Все снимки с картонными проплешинами, явно отодранными из массивного альбома с вензелями и заботливо спрятанными в целофановые отделения дешёвого альбома.
Он - Сергей, в военной форме и теплой шапке где-то под Санкт-Петербургом. Пишет на обороте карандашем, а после с нажимом чернилами пару строк: "Пусть этот мертвый отпечаток напомнит вам далёкое Прошлое".
Она Екатерина, в лёгком платье на фоне заснеженного деревянного дома. Затем был берег реки, прожигающее траву солнце и лица, радостно жующие картошку в тканевых купальниках. Потом портреты на фоне ковра, застолье возле серванта, портреты в шубах и шапках с томными взглядами мимо объектива. Снимок, в отдельном кармашке. Сергей в костюме с галстуком под абажуром и бахромой. "Это я в лучах абстракции. Москва 1967."
Вдруг красная площадь, мутоновое пальто и кажется, новый костюм.
Плёночный снимок в кабинете врача. На кармане, на скоро вышито "С. П. Б.". Сергей пойман на заполнении историй болезни.
Затем случились размытые снимки по дороге в магазин с массивными пакетами Marlboro. Сцена в том же кабинете, но уже цветная и на мыльницу. Екатерина в золотых кольцах, медецинском халате с розовой каймой на фоне плаката бежевой пятерки жигулей.
В последнем отделении альбома, вплотную к помятой обложке - две фигуры. Одна а больших очках, совсем не замеченная ранее, другая Екатерина. Отчего то снимок квадратный в рамке с праздничными шариками, как-будто у кого-то в фотопечати закончились шаблоны с черными лентами и этот кто-то решил, что сойдёт и так. За рамкой с шариками, единственной слишком цветной и как-то нагло яркой спрятан последний и самый крошечный снимок. Засвеченный, сепия, снег. Девушка с полными щеками позирует кому-то и пишет на обороте: "Только и затем дарю тебе, чтоб ты после сохранил память добрую о мне".
